История Никифора Батурлинского

Саратовский уголовный розыск Конечно же, когда речь зашла о преступниках, которые почему-то не хотели вымирать как класс и, судя по всему, надолго застряли в стране победившего социализма, сразу вспомнили об уголовном розыске. О тех, для кого борьба с преступностью была и оставалась делом всей жизни. Новые российские власти срочно разработали план реорганизации всего розыскного дела в стране. Хотя по большому счету реорганизовывать-то было нечего: большинство кадровых работников с многолетним оперативным стажем были расстреляны, выгнаны со службы или ушли сами. Нужно было заново создавать розыскную систему. Впрочем, саратовскому сыску повезло. Огромную роль в становлении саратовской милиции и собственно уголовного розыска в послереволюционном Саратове сыграл М. Дейч, начальник ГУБчека — комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. (В октябре 1918 года его назначат начальником губернского управления милиции.) При Дейче в уголовный розыск вернулись люди, всегда ставившие дело служения Закону выше личных интересов и амбиций политиков. Это были профессионалы старой школы, грамотные, знающие специфику работы люди. Нашлось место известным дореволюционным сыщикам, таким, как Л.Н. Побединский, И.А. Свитнев. И вскоре Саратовский губернский уголовный розыск стал известен как одно из самых лучших подразделений сыска в республике. Первым начальником Саратовского губернского уголовного розыска был Э.И. Рынкевич. Дейч настоятельно рекомендовал использовать в работе прежние дореволюционные учеты (картотеки на преступников и агентов-осведомителей). «Не брезговать» их «непролетарским» происхождением. (Учеты создавались силами сотрудников царской полиции). В конце января 1918 года было совершено крупное хищение из ризницы патриаршего дворца Московского Кремля. Исчезло огромное количество изумрудов, алмазов, сапфиров,редких бриллиантов, золотых и других предметов культа, имеющих огромную историческую и художественную ценность. Кое-кто на Западе, да и в России поспешил заявить, что это дело рук самих Советов. Раскрытие этого преступления стало делом чести. Президиум Московского Совета обратился ко всем гражданам Российской Республики с призывом содействовать розыску преступников и возврату драгоценностей, ставших после победы революции народным достоянием. К чести саратовской милиции, хищение из патриаршей ризницы было раскрыто именно Саратовским уголовным розыском. Проводились облавы за облавой: на рынках, в садах, на вокзале. Устраивались обыски на квартирах, засады в домах и воровских «малинах». Наконец один из «бывших», в прошлом — агент полиции, а ныне сотрудник саратовского угро Н.О. Батурлинский, вышел «на след». Однажды он сидел в ресторане и мирно обедал, а сам приглядывал за всем происходящим в зале. В его обязанности входило следить и слушать. И вдруг звенят стаканы, и мимо законспирированного агента как бы случайно, ненароком, проходит с подносом знакомый официант. С ним Никифор Олимпиевич (таково было имя-отчество Батурлинского) «сработался» еще до революции. Официант, не глядя в сторону Никифора, потер ладонью под носом (условный знак). Агент вышел в коридор и узнал, что за дальним столиком некто предлагает молодой состоятельной чете золотые слитки. Батурлинский срочно позвонил И.А. Свитневу — заместителю начальника Саратовской уголовно-розыскной милиции. Подозрительных торговцев золотом из ресторана привезли в угро. Они божились, что слитки не их. А человека, который попросил «толкнуть» вещички, они практически не знают. Только кличку, видимо, воровскую. Никто из нынешних воров под описание не подходил. И клички у них были не такие. Тогда Свитнев спустился в подвал, где, сваленная в кучу, хранилась архивная картотека на преступников и, изрядно порывшись, нашел, что искал. Вообще-то эти «царские» архивы давно хотели сжечь, как классово чуждые, но бог миловал. М. Дейч уберег. Вскоре Свитнев и инспектор уголовного розыска Н.М. Борноволоков задержали опытного рецидивиста Константина Полежаева, с квартиры которого были изъяты около тысячи бриллиантов, слитки золота, большое I количество жемчуга и ювелирных изделий. Затем, уже один, Свитнев поехал в общем вагоне в Москву, и там с работниками столичного уголовного розыска отправился на поиски брата К. Полежаева — Дмитрия. Как подозревали, он был его соучастником. И точно. В поселке Красково под Москвой в его доме была обнаружена вторая половина ценностей, похищенных из Московского Кремля. Так завершилось самое громкое дело начала XX века. В историю советской и саратовской милиции была вписана первая яркая страница. И.А. Свитневу, а в его лице всему Саратовскому уголовному розыску, за раскрытие этого «хищения века» объявили благодарность. От имени правительства.